Житие Соловецких святых в составе собрания житий Димитрия Ростовского нуждается в специальном изучении с учетом специфики тех требований, которые предъявлял его составитель к структуре и содержанию этого собрания как единого литературного целого. Не касаясь в данном случае этой темы, остановимся на вопросе о том, как история развития текста Жития Зосимы и Савватия на протяжении почти двух столетий в рукописях (XVI — XVIII в.) отражалась в произведении, имевшем, подобно Великим Минеям Четьим (ВМЧ) митрополита Макария, цель объединить и собрать вместе произведения древнерусской агиографической и учительной литературы, но сделать это уже на уровне требований другой историческом эпохи. В связи с этим особый интерес представляет вопрос о том, какими источниками пользовался в данном случае Димитрий в процессе составления своего обширного свода и в каком направлении он их творчески перерабатывал.

Как сообщает сам Димитрий, он пользовался в процессе работы над Житием Зосимы и Савватия текстом Великой Минеи Четьей митрополита Макария и ориентировался в основном на него. Так, обосновывая тот факт, что Житие Савватия и Житие Зосимы помещено в его своде, имевшем строго календарную основу, под одним днем — 17 апреля (день памяти преп. Зосимы, день памяти и преп. Савватия установлен Церковью 27 сентября), Димитрий пишет: «<…> Жития обою в сеи день да положатся вкупе. Начале полагается Житие преподобнаго Савватия, ово яко преже пожившаго, ово яко же и Великая Минея Четья, юже блаженный Макарий, митрополит Московский, трудолюбным тщанием составил, имат написанное в сеи день, априля в 17, Житие первее преподобнаго Саватия, таже преподобнаго Зосимы, тому убо и мы последствующе, Савватиево Житие первее начинаем»[1].

Далее, на полях Жития, Димитрий еще раз пометит: «От Великой Минеи Четьи сокращенне»[2]. Известно также, что Димитрий использовал в своей работе печатный текст Пролога (Жития Соловецких святых вошли в состав Пролога, начиная с его второго издания 1642 — 1643 г.; в первом, незаконченном, издании 1641 г., ограничившемся чтениями лишь первого полугодия за сентябрь — февраль, Житие Савватия, разумеется, отсутствовало).

Однако для полного выяснения истории текста в составе димитриевского свода неизбежно следует обратиться в той или иной мере к вопросу о судьбе Жития в рукописях, о существовавших ранее его рукописных редакциях и их взаимосвязи, поскольку именно этим обусловлены особенности проложного текста, посвященного памяти Соловецких подвижников, а через его noсредство и особенности Жития у Димитрия.

Житие Зосимы и Савватия Соловецких, одно из популярных произведений древнерусской агиографии, созданное на рубеже XV — XVI веков, было широко распространено в рукописях последующего времени (так, только в центральных древлехранилищах Москвы, Санкт-Петербурга, а также Архангельска хранится около 230 списков этого произведения, датируемых XVI и XVII вв.). Произведение имело сложную судьбу, и многие вопросы, связанные с историей развития текста памятника, до сих пор остаются не выясненными. В течение длительного времени общепринятым оставалось мнение В. О. Ключевского, который говорил по преимуществу об одной редакции Жития, хотя и не отрицал возможности существования его других редакций [3].

И. К. Яхонтов также утверждал, что Житие дошло до нас только в одной редакции Спиридона-Саввы [4]. Современная исследовательница Жития Р. П. Дмитриева высказала важное предположение о том, что текст Жития Зосимы и Савватия дошел до нас в рукописях в нескольких различных редакциях [5]. Проведенный пословный текстологический анализ списков Жития из ряда московских рукописных собраний и Государственного архива Архангельской области позволяет подтвердить правильность этого предположения Р. П. Дмитриевой и выделить семь редакций текста памятника: редакцию Волоколамского сборника, которую Р. П. Дмитриева характеризует как первоначальную и, очевидно, принадлежавшую перу самого Спиридона-Саввы; редакцию ВМЧ митрополита Макария, являющуюся результатом непосредственного сокращения редакции Волоколамского сборника; подвергшиеся дальнейшему последовательному сокращению редакции «Повесть о Житии», Сокращенную и Позднюю Краткую, и наоборот, возникшие позднее, очевидно, на рубеже XVI — XVII веков новые дополненные редакции Жития — редакцию с Предисловием Максима Грека и редакцию, дополненную по «Похвальным словам» Льва Филолога [6].(Р. П. Дмитриева выделила четыре редакции текста: редакцию Волоколамского сборника, редакцию с Предисловием Максима Грека, редакцию ВМЧ Макария и «Похвальные слова» Льва Филолога, которые она рассматривает как самостоятельное житийное повествование [7]).

В связи с рассматриваемым вопросом об источниках Жития Соловецких святых в редакции Пролога и в составе свода Димитрия Ростовского принципиальное значение имеет вопрос о месте редакции ВМЧ, использованной, как говорилось выше, Димитрием в общей истории развития текста памятника, а также вопрос о соотношении с разными редакциями Жития «Похвальных слов», приписываемых перу сербского книжника Анкиты Льва Филолога, поскольку они, в свою очередь, легли в основу Жития Зосимы в редакции Пролога.

Рассмотрение поставленной проблемы, однако, логичнее начать с непосредственного анализа текста Жития в составе димитриевского свода, направленного на выяснение вопроса о характере использования его составителем указанных выше источников.

При анализе димитриевского Жития Савватия становится ясно, что составитель в данном случае следовал в своем изложении в основном за текстом Макария. Об этом, в частности, говорит уже то, что начало Жития Савватия у Димитрия соответствует в целом началу текста в ВМЧ:

 

«Книга Житий Святых»:

«В дни благочестиваго великаго князя князя Василия Василиевича Владимирскаго и Московскаго и всея Русии, и великаго князя Бориса Александровича Тверскаго, и великаго князя Феодора Ольговича Рязанского, содержащу престол русския митрополии Фотию Гречину, в велицем же Новеграде и Пскове архиепископствующу Еуфимию Брадатому…»(Л. 335)

 

«Великие Минеи Четьи» [8]:

«Бысть в дни благочестиваго и великаго князя Василия Василиевича Владимерьскаго и Московскаго и всея Русии, и великаго князя Бориса Александровича Тверскаго, и великаго князя Феодора Рязанского Ольговича, в лето 1436, бывшу тогда некоему от грек митрополиту Фотию, в Новегороде правящу престол архиепископу Еуфимию Брадатому…»(Cтлб. 503)

 

Если сравнить приведенные тексты с Прологом [9], то там представлен сокращенный вариант:

«Бысть убо во дни благочесгиваго и великаго князя Василия, сына Василиева, Владимирскаго и Московскаго, и великаго князя Бориса Тверскаго, и князя Феодора Рязанскаго, кормила же церковная правящу великаго Новаграда и Пскова архиепископу Еуфимию Брадатому в лето 1436»(Л. 129об.).

 

Как видно из сопоставления трех текстов, составитель проложного Жития устранил из текста указания на отчества тверского и рязанского князей, сведения о митрополите Фотии, который был поставлен «по старому обычаю» «от грек», содержащиеся в ВМЧ.

Интересно отметить при этом, что при всем стремлении к сокращению текста составитель Пролога перенес в него дату 1436 год, представленную в ВМЧ, как и в большинстве других рукописных редакций Жития. В то же время, Димитрий, передав все сведения из редакции ВМЧ без изменений, устранил из своего текста эту дату. Чем же вызвано в данном случае подобное отношение Димитрия к отбору материала? Думается, что сам Димитрий стремился сохранить в своем тексте все немногочисленные точные факты, сведения, конкретные детали, содержащиеся в ВМЧ, на что указывает характер всей его последующей работы над текстом источников. То, что он устранил из текста конкретную дату, может говорить о том, что он усомнился в ее правильности, в ее соотнесенности с описываемыми в тексте событиями. И действительно, как отметил Д. С. Лихачев, в редакции Жития в данном случае имеет место явное несоответствие между хронологическим периодом правления указанных лиц (он относится к 1425—1427 гг.) и содержащейся в тексте датой [10]. В связи с этим возникает вопрос: к чему вообще относится эта дата?

Р. П. Дмитриева предполагает, что дата 1436 года может означать начало освоения Соловков — время прибытия на остров Савватия и Германа или Зосимы и Германа, причем сама исследовательница считает, что наиболее вероятным является второе предположение [11]. При этом она указывает, что в позднейшем Соловецком летописце (ГПБ. Солов. Собр. № 987. XVII век) содержится дата прихода Савватия с Германом на Соловки — 1429 год, а Савватий, исходя из редакции Жития по Волоколамскому сборнику, пробыл на острове в общей сложности не менее двух лет. Однако Д. С. Лихачев подверг сомнению правильность даты, содержащейся в Соловецком летописце [12]. В то же время, текстологический анализ разных рукописных редакций Жития показал, что в ряде позднейших вариантов текста, начиная с его Сокращенной редакции, дата эта читается в заглавии: «Понеже бо зачатся жительство во острове морском житием и начальством раба Божия Савватия прежупомянутаго и Германа, некоего боголюбива мниха, и посем прииде на остров отец Зосима и состави обитель в лето 1436»[13]. Вероятно, данный вариант прочтения, явившийся, видимо, результатом позднейшего переосмысления явно противоречивого текста, следует считать наиболее правильным с фактической точки зрения. Дата 1436 год связана, скорее всего, с Зосимой и означает либо время его прибытия на Соловки, либо, что более вероятно, год основания Соловецкой обители. Датировка же в начале Жития, данная посредством указания на время правления исторических лиц (1425—1427 гг.), относится, очевидно, к событиям, которые описываются здесь далее, — ко времени пребывания преп. Савватия в Кирилло-Белозерском монастыре.

Нам же из всего вышесказанного важно подчеркнуть, что Димитрий в данном случае, проанализировав текст ВМЧ, посчитал необходимым устранить из начала Жития явно противоречивую главу, что, как говорилось выше, ранее уже было замечено переписчиками, в то время как составитель проложной редакции этого противоречия, по-видимому, не заметил и оставил житийный текст без измений.

Далее в редакции ВМЧ автор непосредственно переходит к рассказу о пребывании Савватия в Кирилло-Белозерском монастыре. При этом важно отметить, что в Житии отсутствуют некоторые ценнейшие с точки зрения агиографического канона эпизоды — как и в редакции Волоколамского сборника, здесь ничего не говорится о происхождении святого, его родине, родителях. Отказавшись от использования в данном случае традиционных житийных формул и описаний, восхваляющих проявившиеся в раннем детстве и юности добродетели святого, характерных для большинства житий, автор ссылается на отсутствие у него необходимых сведений: «А иже града или веси, или родителю его пребывания,— многа бо лета прешла суть до написания сего, и не обретохом,— или коликими леты возраста своего тогда бе, егда во образ иноческаго жития вниде»(ВМЧ. Стлб. 503). Димитрий в данном случае, как и составитель проложной редакции, от всяких указаний подобного рода воздержался и, не имея необходимых сведений, перешел к рассказу о пребывании Савватия на Белом озере. Очевидно, посчитав текст Пролога здесь в большей степени соответствующим требованиям житийного жанра в стилистическом отношении, и возможно, более детально описывающим необходимые добродетели подвижника, Димитрий передает его в своем тексте почти дословно:

 

«Книга Житий Святых»:

«Бысть в Белозерском Кирилловском монастыру старец именем Саватии, с именем тамо монахи в постничестве жительствующи и работающи Господеви день и нощь, умерщвляше же тело свое алчбою и жаждею, бдением и молитвами и всякими прискорбными иноческаго жития трудами, послушлив игумену и братиям сущи и вся монастырский службы неленостно преходящи, чесо ради любимый и почитаемый бе от всех, и бысть прочим братиям образ добродетельнаго и трудолюбнаго жития, и славно бе во иноцех имя его»(Л. 335об.).

 

Пролог:

«Бысть во едином от монастырей Белозерских, в Кириллове именуемом, житель, старец именем Савватай, пребываше со инеми монахи, работая Господеви день и нощь, изнуряя тело свое постом и бдением и молитвами. Бысть же той старец в послушании у игумена и братии, и вся службы монастырския проходя добре, любим бе от всех и почитаем, яко образу ему быти прочым иноком во всех добродетелех»(Л. 129об. — 130об.).

Сравни в ВМЧ:

«Яко же и сеи жительствуя в прежереченной обители с пребывающими тамо мнихи, и соодолев тем послушанием ко игумену и всему еже о Христе братству в заповеданных ему службах, к сему же многим воздержанием и лощением изнуряше тело свое и соодолеваше страстем, купно же и всем столичным четам бесовским и самому диаволу немалу язву наложи. Любим же бе и славим от всех тамо пребывающих инок и от самого игумена обители тоя, и за многое его послушание, и кротость, и смирение любим от всех и почитаем, яко образу ему быта во всех добродетелях тамо пребывающим и исправлениих жития»(Стлб. 504).

 

Пожалуй, рассмотренный случай является единственным для Жития Савватия, когда Димитрий предпочел макарьевскому тексту проложную редакцию. В дальнейшем он будет ориентироваться в основном на ВМЧ. Помимо общей структуры повествования, отражающей особенности редакции ВМЧ, об этом говорят также многие примеры, когда у Димитрия находят отражение детали текста Макария, отсутствующие в Прологе.

Так, например, Димитрий переносит в свой текст полностью описание местоположения Валаамского Спасо-Преображенского:

 

«Книга Житий Святых»:

«И слыша, яко в Новгородстеи области есть езеро, глаголемое Нево, на нем же остров, нарицаемый Валам, и тамо монастырь Преображения Господня»(Л. 335).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«Слышал бо бе от неких пришлец, глаголющих сице: Есть езеро в Ноугородцких областех, глаголемо Нево, на нем же остров, рекомыи Валам, на острове же том бе монастырь Господа нашего Исуса Христа святое Преображение»(Стлб. 504).

 

Сравни в Прологе:          

«Есть,— рече,— в Новгородских монастырех монастырь на острове, глаголемем Валам»(Л. 130).

 

Столь же подробно рассказывается в димитриевском Житии и о Соловецком острове. В данном случае он соединяет два отрывка из ВМЧ, описывающих остров:

 

«Книга Житий Святых»:

«Слышав же о острове Соловецком на море-океане, иже отстоит от брега двема денма плавания. Бяше же в то время остров он пуст, ненаселяемыи человеки <…> Слыша бо, яко он остров велик есть, имея округ яко сто верст, имат же в собе воды сладкия, и езера рыбныя, горы же и дебры, лесы и борове и иныя ко пребыванию человеческому угодия. Не населяют же того мирстии человецы неудобнаго ради к нему пути. И мнози многащи тамо водворитися хотевше, не возмогоша стpaxa ради морския нужды. Грядут же туде иногда в ладиях рыбарие, усмотревше время, ловитвы ради рыб, и исполнивше потребу свою, возвращаются»(Л. 335об.).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«Слышав же от живущих ту во острове, рекомем Соловки, в море-океана, сказовашеся, отстоит же от земля яко два дни шествия имяше. Глаголют же, округ его яко есть верст 100, и езера имяше посреди себе многи, и рыбы разны образы в них множества по родом их, а не морския, а иже в море, то морская, есть и округ его ловитвы, приходящий ловцы противу труда своего кождо их приимаше мзду и отхожаше восвояси. Остров же той древесы разными цветяше, и борием вереи горам покровени, и по раздолием всяко древо имяше, ягодичия многоразлични бяху, и сосния велия к соделанию храмов, и на вся потребы благостроины»(Стлб. 505 — 506).

«… остров же он велик и вся ко устрою человеческаго жития имат. Мнози и многими леты водворитися тамо многащи восхотеша и не возмогоша тамо житие имет страха ради морския нужа»(Стлб. 507).

 

Все эти конкретные сведения в Прологе отражения не нашли.

В последующем рассказе о жизни и подвигах преподобного Савватия Димитрий также следует ВМЧ, подробно говоря о встрече Савватия со старцем Германом, о разговоре с жителями побережья, о прибытии на Соловецкий остров. Из ВМЧ Димитрий почти без изменений переносит в свой текст также рассказ о чуде об изгнании корельского рыболова, о последней поездке Савватия на Выг, о его встрече с игуменом Нафанаилом и Иоанном-новгородцем, о последовавшей вскоре смерти святого. В данном случае он сознательно отказался от формы краткого проложного повествования и описал все эти события в соответствии с макарьевской редакцией.

У Димитрия, в связи с этим, нашли отражение эпизоды, которые в процессе развития текста Жития в рукописях были устранены и отсутствовали в позднейших редакциях, начиная с «Повести о Житии». Сравни, например, описание разговора Савватия с жителями побережья:

 

«Книга Житий Святых»:

«Отвещаша им преподобный: «Аз, чада, таковаго имам владыку, иже естество старости юностно творит, яко же и младенца до старости мастите возращает, весть же и убогих обогащати, и нищим подаяти потребная, и алчная малою пищею насыщати довольно; яко же иногда насытил пятьма хлебами пять тысящь народа в пустыне». Насельници же, слышаще старца вещаюша книжная, овии чюдяхуся разуму старчю друзии же, несмысленнии, посмевахуся тому»(Л. 336).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«Рече же преподобный Саватие: «Аз убо, чада, такова владыку имам, естество старости юностно творяща и младенца до старости маститы возрастающа и нищая питающа. Некогда бо ему пятию хлебы пять тысящь народа насытившу и 7-ю хлебы четире тысящи, и воду в вино приложьша». Поселяне же они, слышавше глаголанная от него, разум имущей, дивляхуся. Друзии же, не имущей смысла блага, ругахуся ему»(Стлб. 507 — 508).

 

Сравни в редакции «Повести о Житии» [14]:

«Друзии же, не имуще смысла блага, ругахуся ему. Раб же Божии Савватие положи упование на Бога, помысли в себе реченное: «Возверзи на Господа печаль свою, и той тя препитает»(Л. 241об.).

 

В позднейших рукописных редакциях Жития, начиная с Сокращенной, был значительно сокращен и рассказ о встрече преподобного Савватия на Выгу с игуменом Нафанаилом, который у Димитрия также передан подробно в соответствии с редакцией ВМЧ.

Таким образом, сопоставление текста Жития Савватия из димитриевского свода с его непосредственными источниками — редакцией в составе ВМЧ Макария и Прологом — показывает, что в данном случае Димитрий ориентировался полностью на текст ВМЧ. Соответствие Прологу мы находим только в одном эпизоде — описании пребывания Савватия в Кирилло-Белозерском монастыре, которое, очевидно, в большей степени соответствовало требованиям, предъявляемым Димитрием к стилю своего произведения, и требованиям житийного канона. Все остальные эпизоды находят себе достаточно точное соответствие в макарьевском тексте. Вопреки указаниям самого Димитрия, он незначительно сократил этот текст за счет мелких деталей, в основном рассуждений абстрактно-моралистического характера. Более того, димитриевское Житие, как было показано, сохранило многие специфические особенности именно редакции ВМЧ как одной из ранних в истории развития текста, поскольку ряд этих эпизодов в позднейших рукописных редакциях Жития был утрачен в результате их сокращения.

Что же касается дополнений, внесенных самим Димитрием из других источников, то они весьма незначительны и, очевидно, взяты из проложного текста Жития Зосимы: это упоминание о  «сладких водах» при описании Соловецкого острова и небольшое по объему риторическое рассуждение, введенное в текст перед рассказом о смерти Савватия, соответствующее в композиционном отношении рассказу о смерти Зосимы и очень близкое к нему по форме:

«Каково же бе его пребывание, каково пощение, каковыи духовныи подвиги <…> Егда же поразуме свое к Богу отшествие, исполнь сии днии и богоугодных трудов, мысляше, како бы сподобитися причастия божественных тайн»(Л. 337; сравни в проложном Житии Зосимы л. 230 об.: «Исполнь же днии бысть старец, ему же время наста преложитися ко отцем своим». Интересно, что указанный текст из Пролога в Житии Зосимы Димитрий не использовал, следуя, как будет показано ниже, в своем изложении тексту ВМЧ).

Совершенно иначе следует решать вопрос об основном источнике, которым пользовался Димитрий при составлении Жития Зосимы. Сложность решения этого вопроса обуславливает необходимость проведения детального сопоставления разных текстов и решения для каждого отдельного случая вопроса об их взаимосвязи. Начало Жития Зосимы в своде Димитрия полностью находит себе соответствие в Прологе и содержит сведения о происхождении, месте рождения, родителях и детстве святого, необходимые с точки зрения житийного канона, но почти полностью отсутствующие в редакции ВМЧ:

 

«Книга Житий Святых»:

«Бысть же тои от области великаго Новгорода, от села великаго, зовомаго Толвуя, езера Онега. Родители же его Гавриил и Варвара, христиане верою, в благочестии пребывавшии, от них же рожден быть и воспитан отрок в книжном учении и на добронравие наставлен, и бе тих, и смирен, и кроток, срамляясь юношьских обычаев»(Л. 338об).

 

Пролог

«Сеи Зосима бяше от села великаго, зовомаго Толвуя, езера Онега, области великаго Новаграда. Рожьдшии же сего отрока Гавриил и Варвара, христиане верою суще и благочестне пребывающе, стяжанием же ни вельми богата, ни убо же и нищи, но довольное имуще. Приспевающу же отроку возрастом, учим бывает священным книгам… и срамляется прочее юношеских обычаев держится, тих некако и смирен во юности быв, и чистоту любя»(Л. 226 об. — 227).

 

Сравни в ВМЧ:

«Бе некии муж, отвержеся мира, именем Зосима. Се бяше благочестивую и богатую родителю сын, во едино от тамо живущих веси Новгородския державы»(Стлб. 515).

 

Как видно из сопоставления приведенных текстов, Димитрий стремился дополнить редакцию ВМЧ необходимыми отсутствовавшими в ней сведениями, в качестве же источника для дополнения текста он вновь обратился к Прологу. О том же, что Димитрий ориентировался и на текст ВМЧ говорит то, что он перенес в свой свод без изменений вступление к Житию Зосимы, которому находим полное соответствие в макарьевской редакции:

 

«Книга Житий Святых»:

«По едином лете преставления преподобнаго Саватия хотя Бог воздвигнути и прославити место, на нем же угодник его многими леты трудился в Соловецком острове, и в пустыне онои обитель множеству иночествующих преславну и превелику устроити»(Л. 338 об.).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«По лете же едином преподобнаго Саватия преставлении хотя Бог воздвигнути место то, да не в забвении труды угодника его изостанут. И восхоте больма прославите, иде же раб Божии Саватие многа лета препроводив постным и трудолюбезным пребыванием во острове Соловецком… И посих изволи Бог и пречистая Богородица воздвигнута место оно…»(Стлб. 515).

 

В Прологе соответствующего вступления нет.

Вопрос о том, почему именно Пролог в данном случае явился источником при дополнении начала Жития Зосимы в редакции ВМЧ представляет особый интерес и связан, в свою очередь, с вопросом об источниках и основных особенностях самой проложной редакции Жития Зосимы.

Проложные редакции житий обычно отличаются краткостью повествования, что обусловлено как требованиями литературного жанра сборника в целом, так и внелитературными факторами — использованием чтений из Пролога в процессе богослужения [15]. Поэтому проложная редакция того или иного жития создавалась обычно на основании его пространной редакции путем ее переработки в направлении значительного сокращения за счет устранения конкретных деталей и уменьшения в общем объеме повествования подробностей, отражающих сюжетное развитие действия. Исходя из этого, логично предположить, что составитель проложной редакции Жития Соловецких святых должен был воспользоваться самым кратким жизнеописанием, которым он мог располагать в то время.

Действительно, текст Жития Савватия в Прологе представляет собой результат дальнейшего сокращения и без того краткого текста Сокращенной редакции Жития. Очевидно, именно поэтому он, как было показано выше, не привлек внимания Димитрия, который, по-видимому, ставил перед собой задачу, вопреки собственному указанию на его стремление к сокращению макарьевского текста сохранить и передать в своем варианте Жития все известные ему конкретные факты и подробности и отобразить все необходимые канонические для житийного жанра эпизоды.

Совершенно иначе решается этот вопрос по отношению к Житию Зосимы. Сопоставление текста проложной редакции Жития Зосимы с разными вариантами его пространной редакции, представленными в рукописях, показало, что ни один из этих вариантов не мог быть использован составителем Пролога. В то же время, анализ текстов показывает, что Проложная редакция Жития Зосимы представляет собой результат сокращения использованного ранее составителями нескольких рукописных редакций Жития (редакция с Предисловием Максима Грека и редакция, дополненная по «Похвальным словам») «Похвального слова» на память Зосимы Соловецкого, традиционно приписываемого сербскому книжнику Аниките Льву Филологу [16]. Именно в «Похвальном слове» на память Зосимы находим мы и сведения о его происхождении, детстве, родителях, которые, как было показано выше, вошли затем через посредство Пролога и в Житие Зосимы в составе димитриевского свода.

 

Сравни в «Похвальном слове» Зосиме:

«Сии Зосима, о мужие, от села великаго езера Онега, зовомаго Толвуя, области сущи великаго Новаграда  <…> Родившии же отрока сего Гавриил и Варвара, христиана верою и в благочестии пребывающе, стязанием же ни же вельми богата, ни убо же и нищи, но довольное имуще»(Ч. 2. С. 353).

 

Интересно, что рассматриваемые конкретные сведения о происхождении святого противоречат сведениям, содержащимся в редакции Волоколамского сборника, которая, по-видимому, являясь наиболее близкой к первоначальному виду памятника, единственная из ранних редакций Жития сохранила данные о происхождении Зосимы.

 

Сравни в Волоколамском сборнике [17]:

«Бе некии муж от таме живущих веси, Шунга нарицаемо, именем Зосима. Сеи бяшу благочестиву и богату родителю сын <…>  Прежде бо беста родителя его имуще житие в великом Новегороде, и тако вселистася в оной веси близ моря, ту убо хотяста житие имети, яко двести верст от моря или множае <…>»(Л. 231—231 об.).

 

Не останавливаясь здесь на источнике этих сведений для автора Слова, что является предметом особого разговора, отметим также, что именно «Похвальное слово» на память Зосимы явилось источником и следующего эпизода Пролога, также использованного затем Димитрием. В соответствии с житийным каноном Димитрий вводит в свой текст из Пролога рассуждения о проявившихся в юношеском возрасте добродетелях святого Зосимы, о его решении отказаться от брака, что он делает вопреки воле родителей (здесь Димитрий дополнительно обращается к цитате из Апостола: «послушающа апостола, глаголющаго: «Не оженивыися печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыися печется о мирских, како угодити жене»» — см. л. 338 об. — 339; цит.: 1 Кор. 7: 32—33), размышления о противоречии, заключающемся в необходимости следовать Божественной воле и одновременно, как говорится в Писании, не презирать воли родителей своих.

Весь этот текст находит себе полное соответствие в Прологе (см. л. 227) и «Похвальном слове» на память Зосимы Льва Филолога (Ч. 2. С. 354 — 356). Там же находят себе соответствие предшествующие рассказу о решении Зосимы принять монашество общие рассуждения о христианских иноческих добродетелях, о том, что достичь их можно лишь в результате длительных трудов и подвигов, причем имея перед собой пример хорошего наставника, а рядом достойных учеников и подражателей. Здесь же подчеркивается, что отсутствие учителя не препятствует Зосиме в его подвигах, что дает возможность еще раз вернуться к прославлению добродетелей святого. В конечном итоге Зосима приходит к мысли о необходимости уединения и, как подчеркивается неоднократно в тексте, сразу же думает об основании собственного монастыря «не себе ради точию, но и инех ради монашествовати хотящих». Из всего сказанного делается вывод, который логически завершается сообщением о решении Зосимы отправиться на Соловки. Таким образом, в данном случае во всех рассматриваемых текстах мы находим достаточно подробный и каноничный в своей основе рассказ о детстве, юности и жизни преподобного Зосимы до принятия им монашества.

 

Сравни: «Похвальное слово» Зосиме — ч. 2, с. 353 — 361; Пролог — л. 227 — 227 об.; «Книга Житий Святых» — л. 338 об. — 339.

Всему этому тексту в большинстве рукописных редакций Жития, за исключением позднейших, дополненных опять же по «Похвальным словам» Льва Филолога (редакция с Предисловием Максима Грека и редакция, дополненная по «Похвальным словам»), соответствует только один абзац.

 

Сравни в ВМЧ:

«И искаше, яко елень воды живы, помышляше в себе, глаголя: «Како аз и еще сыи исполу вмале отвержение мира сотворих, словом единым. Писано есть: «Не словесы мзды даются, но делом, а не послушницы закона спасаются, но творцы». Родителем всегда пред очима моима и всем ближником по плоти, другом же и знаемым, и сообращая посреде их. Что же есть мое отвержение от мира? Писано бо есть: «Не любите мира и еже в нем. Не бо есть мощно единем оком зрети на небо, а другим — на землю, и не есть мощно единому рабу двема господинома работати: любо единаго возлюбит, а другаго возненавидит, или единаго держится, о друзем же нерадити начнет. Си речь — Богу и мамоне работати». Сия помышляющу рабу Божию Зосиме в сердцы своем, разгорашеся на любовь Божию по вся дни и нощи и часы, и прилагаше любовь к любви и огнь к огню, и искаше помогающего ему в духовный подвиг»(Стлб. 515 об. — 516).

 

Этот предельно абстрактный текст, представляющий собой по существу соединение нескольких цитат из Писания (см. Псалтирь 41:2; Апостольское послание Иакова 1:22 — 25 и 4:11; Апостольское послание Римлянам 2:13; Апостольское послание Галатам 11:12; Евангелие от Матфея 6:42; Евангелие от Луки 16:13) и заключающий в себя в Житии все повествование о жизни Зосимы до того, как он решил отправиться на Соловки, вряд ли мог устроить Димитрия, тем более в том случае, когда он располагал другим, более полным источником. Вполне закономерно, что Димитрий изложил эту часть своего Жития, ориентируясь полностью на Пролог.

И также закономерно то, что затем, рассказывая о встрече Зосимы со старцем Германом перед тем, как они приняли решение отправиться вместе на Соловецкий остров, Димитрий обращается теперь не к Прологу, а к тексту ВМЧ, поскольку именно он в данном случае передает больше конкретных сведений:

 

«Книга Житий Святых»:

«И по Божию смотрению обрете добродетельна мужа — монаха Германа онаго, иже прежде с преподобным Савватием поживе острове. Тои сказа Зосиме блаженному вся, яже о преподобном Савватии, подробну и о острове оном возвести ему, яко удален есть от селения мирских, угоден же на вселение иноком, имыи лесы, и дубравы, и езера, рыбами изоблиующия»(Л. 339).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«И по Божию смотрению обрете раба Божия прежереченнаго старца, иже бе со блаженным Савватием жительствовал, именем Герман, на том острове Соловецком преже малых онех лет. И сказа ему вся по ряду, иже о блаженном Саватии и о острова того состоянии, и о угодных местех ко устроению монастыря, иже дельныя земля, и древа к зданию, и езера с рыбами, и морских рыб ловитвы»(Стлб. 516).

 

Сравни в Прологе [18]:

«Некто благоговеин монах именем Герман, иже прежде споживе преподобному Савватию в Соловецком острове, сеи снидеся с преподобным Зосимою и сказа ему вся подробну о преподобнем Саватии, елика потружався во отоце окиянстем и како исправи монашество. Сказа же и о острове, яко удален от вселенныя и угоден на селитву человеком, хотящым тамо пребывати»(Л. 227об.).

 

Затем Димитрий вновь обращается к Прологу. Он говорит о смерти родителей Зосимы, рассказывает о прибытии преподобного на Соловки вместе со старцем Германом, о чуде с явлением церкви «на воздусе», о начале строительства в Соловецкой обители. Все эти эпизоды, важные для агиографа, нашли достаточно полное отражение и в «Похвальном слове» на память Зосимы Льва Филолога, и затем в Прологе, причем отличия в данном случае от Жития в других редакциях носили в основном стилистический характер. Очевидно, стиль проложной редакции, обусловленный особенностями стиля повествования «Похвальных слов», в большей степени привлекал Димитрия, поскольку отличался от макарьевской редакции значительно большей риторической усложненностью.

Однако, как только в редакции ВМЧ мы находим конкретные подробности из жизни святых, закономерно отсутствующие в Прологе, мы тут же находим их и у Димитрия. Так, в соответствии с редакцией ВМЧ рассказывается в Житии у Димитрия об уходе Германа на побережье, когда из-за непогоды он не успел вернуться к Зосиме на остров до наступления зимы.

 

«Книга Житий Святых»:

«Времени же некоему прешедшу, нужда бысть Герману отити на ону страну моря потребы ради, иде же умедливши дни некия, егда восхоте к острову возвратитася, не возможе. Бе бо уже есень, и воздух небесный пременися на студень, и быста снегове и бури, и море волнами неукротимыми волняшеся, и ледове по морю плаваху, и отнюд никаковым же кораблем мощно бе переплыти пучину ту к Соловецкому острову»(Л. 340).

 

«Великие Минеи Четьи»:

«По некоем времени лета единаго отшедшу Герману на брег некия ради вещи, старцу же Зосиме единому оставшу на острове. Герману же пребывшу тамо неколико днии, и умедли, и восхоте приити ко острову, и не возможе: бе бо уже осень, и воздух небесный пременися на студень, и быста снегове, и ста волнение морское неукротимо, и ледовом плавающим по морю. И томяшеся с нуждею, хотя доити ко острову, и не возможе. И там старцу Герману озимевшу на брегу — несть бо мощно никому же преити ко острову. Бяху бо на море ледове снежнии велии, и естество неукротимо преходят семо и овамо, со устремлением быстряся зело… До сего ради несть мощно преити ко острову или со острова»(Стлб. 520).

 

Сравни в Прологе:

«По времени же некоем Герман отиде на ону страну моря некия ради потребы и пребысть тамо до весны»(Л. 229).

 

В процессе сопоставления текстов Жития в составе димитриевского свода, Пролога и ВМЧ Макария невольно возникает впечатление, что Димитрий также сопоставлял проложную редакцию с макарьевской, проводил своеобразный пословный сопоставительный анализ, находя для каждого отдельного случая конкретное решение, выбирая для себя тот конкретный эпизод в той конкретной редакции, который его по определенным причинам устраивал больше. Это косвенно подтверждается также и тем, что в дальнейшем Димитрий не просто ориентируется на разные источники в ходе описания разных эпизодов из жизни святого, как было показано раньше, а дополняет в ходе рассказа один источник по другому, своеобразным образом комбинируя их.

Сказанное можно подтвердить на примере анализа канонического в своей основе эпизода о борьбе Зосимы с бесами, когда он остался на острове один после отъезда Германа на побережье. Димитий начинает изложение этого эпизода в соответствии с текстом Пролога.

 

«Книга Житий Святых»:

«Бесы же таковаго жития его добродетельного зрети не могуще; ни терпяще поругаемы от него быти, воздвигоша на нь многия наветования: овогда уныние влагающе, овогда же страшилища различныя мечтающе, и молвы некия творяще, да устрашат небоязненного воина Христова и поколебати непоколебимаго»(Л. 340).

 

Пролог:

«Зосима же един оста, и приложи труды к трудом в непрестаемеи молитве, и много наветования прият от бесов: овогда бо тому уныние влагающе, овогда клопоты воздвижуще, да пострашат его, овогда во образех дивиих звереи множество ему предсташа, стремлением ярость тому показующе»(Л. 228 об.).

 

Сравни в  ВМЧ:

«Видевше же бесы поругаеми себе и уничижаеми от преподобнаго Зосимы, и тако начаша ков ковати и клопот мног творити»(Стлб. 520).

 

Проложная редакция больше описанию бесовских козней внимания не уделяет, поэтому далее Димитрий обращается к тексту ВМЧ, где говорится об этом подробнее.

 

«Книга Житий Святых»:

«…иногда же преобразившеся в дивыя звери и змии, с яростию устремляхуся на нь  во множестве силы своея, аки растерзати и пожрети того хотяще. Раб же Божии сопротивляшеся им крестным знамением и молитвою, и ругашеся им, глаголя: «О немощная сила вражия! Аще приялисте от Бога на мя власть, то творите, еже хощете, аще же ни, то почто всуе тружаетеся?»(Л. 340 — 340 об.).

 

Великие Минеи Четьи:

«И приидоша паки, овии преобразившеся в змия, друзии же в различныя зверие, и ящерица, и гади мнози, пресмыкающаяся по земли. И устремишася вси вкупе, змия зияющи, хотяще и пожрети, зверие же рыкающе, мнящеся растерзати и. Раб же Божии Зосима зваше и, глаголя: «О вражия грубая немощь! Аще прияли есте на мя власть, то творити, иже хощете, аще ли ни, то всуе тружаетеся, мене бо вы от любви Христовы отлучити не можете!»(Стлб. 521).

 

Следуя и далее тексту ВМЧ и даже дополнив его еще одной цитатой из Псалтири («И пояше от Давыдовых псалмов: «Обшедше, обыидоша мя»», л. 340 об.; следующая цитата, очевидно, имеет источником ВМЧ: «Да воскреснет Бог и разыдутся врази его»— см. ВМЧ, стлб. 521), Димитрий вводит из макарьевской редакции содержащуюся там молитву: «Боже вечный, царю безначальный <…>»(«Книга Житий Святых». Л. 340 об.; ВМЧ. Стлб. 521). Эта обширная молитва была устранена во всех последующих рукописных редакциях, начиная с «Повести о Житии», она читается только в Волоколамском сборнике и ВМЧ, а через посредство ВМЧ нашла отражение и в тексте Димитрия.

Таким образом, сопоставительный анализ текстов показывает, что Димитрий в процессе работы, сверяя, очевидно, два источника, дополнял их один по другому. Так же он поступал и в дальнейшем: при описании чуда «о явлении двух мужей светлых», которые доставили Зосиме необходимые запасы пищи (здесь он также ввел дополнительную цитату из Евангелия: «помянул реченное самим Господем во Евангелии: «Не пецетеся, что ясте, не пецетеся о утрии, ищете прежде Царствия Божия и правды его, а сия вся приложатся вам, весть бо Отец ваш небесный, чесо требуете»»— Мф. 6:31 — 36 и Лк. 12:29 — 31; характерна для Димитрия также форма прилагательного«псаломниковый», генетически связанная с формой польского языка); в рассказе о приходе на остров вместе с Германом рыбака Марка, о строительстве первого деревянного здания Преображенского собора. Как и ранее, Димитрий в процессе рассказа комбинирует свой текст, ориентируясь то на редакцию ВМЧ, то на Пролог, стремясь полнее отразить в Житии все детали и подробности, которыми он располагал.

Поэтому вполне закономерно, что Димитрий вновь обратился к тексту ВМЧ, когда стал рассказывать о поставлении на игуменство преподобного Зосимы. Этот эпизод, имевший важнейшее значение в истории Соловецкой обители, Димитрий посчитал необходимым описать со всеми конкретными деталями и подробностями, отсутствовавшими в Прологе, но нашедшими отражение в макарьевском тексте. Оттуда же взял Димитрий и рассказ о двух игуменах — предшественниках Зосимы, Павле и Феодосии, которые «не смогли понести пустыннаго жительства, не многа лета пребыв, отидоша восвояси»(ВМЧ. Стлб. 525), о чем в Прологе лишь кратко упоминается.

В то же время, говоря о возвращении Зосимы в обитель после его поставления на игуменство и о его первых прижизненных чудесах, Димитрий вновь обратился к Прологу. Именно в Прологе мы находим почти дословное соответствие димитриевскому тексту в рассказе об интереснейшем в стилистическом отношении чуде с просвирой, подаренной преподобным Зосимой купцам, гостившим в обители, и потерянной ими по пути на берег. Очевидно, эпизод, описывающий с яркими жизненными подробностями поведение собаки, хотевшей схватить просвиру, но отгоняемой пламенем, «пашущим от земля при пути», Димитрий посчитал не отвечающим требованиям житийного канона и неважным в общем плане повествования, потому, вслед за Прологом, ограничился более кратким и абстрактным с точки зрения стиля рассказом. По той же причине, видимо, и опять же вслед за Прологом, Димитрий опустил и рассказ о чуде при строительстве новой церкви, также отличавшийся в житийных редакциях конкретностью и описывающий жизненные реалии (борьба строителей с мошкарой — «комарами и мшицей»с помощью костра, разведенного «дыма ради курящагося»и ставшего причиной пожара).

В то же время, подробно, следуя тексту ВМЧ, Димитрий изложил каноническое в своей основе и важное в композиционной структуре Жития чудо во время первой литургии, которую служил в Соловецкой обители преподобный Зосима, когда «лице преподобнаго просветишася, яко лице аггелу, и церковь исполнися благоухания, свидетельствующи достоинства священства его» (ВМЧ. Стлб. 528).

Последние эпизоды из жизни преподобного Зосимы, рассказывающие о перенесении мощей преподобного Савватия с Выга, где он скончался и был погребен, в монастырь на Соловки, о поездке Зосимы в Новгород к архиепископу и боярству с просьбой о защите от местных жителей, «слуг боярских», «пакости творящих монастырю его», о встрече с боярыней Марфой и об известном видении на пиру, а затем, в связи с этим, о новгородских походах Ивана III и его расправе с посадницей и боярством, наконец, о предсмертном завещании Зосимы братии, смерти и погребении преподобного, описываются в Прологе весьма кратко. Именно поэтому вся последняя часть Жития Зосимы у Димитрия представляет собой достаточно подробный и очень близкий к своему источнику пересказ макарьевского текста, содержащий много конкретных сведений и отражающий исторические реалии той бурной эпохи.

Интересно в связи с этим отметить, что Димитрий до конца своего повествования не обращался к тексту Пролога, по-видимому, посчитав его заведомо кратким. Не обратился он к нему и тогда, когда текст Пролога содержал канонические дополнительные детали в составе «Завещания блаженнаго Зосимы братии», которые имели своим источником текст «Похвального слова» на память Зосимы Льва Филолога и отсутствовали в ВМЧ: «<…> и поучив их ничто же от преданных тоем монастырю обычаев вредити, и пиянственнаго пития в киновии не имети никако же, и женовидных лиц бегати, но и доилиц млека ради и масла никогда же на остров приводити — вся бо сия черноризцем припятия доброму течению»(Пролог. Л. 230 об.; «Похвальное слово» Зосиме. Ч. 2. С. 499).

По редакции ВМЧ дается Димитрием и краткий пересказ посмертных чудес Зосимы и Савватия, в котором упоминаются 15 рассказов, всегда представленных в рукописях, содержащих текст Жития в этой редакции: чудо о явлении Даниилу; о явлении старцу Тарасию; два чуда о явлении Герасиму; чудо Феодула (этот рассказ представлен только в рукописях, содержащих редакцию ВМЧ); «чудо о дву человеку, страждущих в море» (Митрофана); чудо о иноке Елисее; о Никоне; о слепом; о явлении столпов огненных; «чудо об избавлении страждущих на Шужмуй-острове»; «об Анисимовой жене»; «об умершей жене»; «об иноце Василии».

Таким образом, проведенный сопоставительный анализ Жития Зосимы и Савватия Соловецких с текстом проложной редакции, редакции ВМЧ Макария, «Похвальными словами» на память Зосимы и Савватия, приписываемыми сербскому книжнику Аниките Льву Филологу, а также разными редакциями Жития Соловецких святых, представленными в рукописях XVI — XVII веков, показал, что непосредственными источниками для Димитрия в процессе его работы были редакция ВМЧ и текст Пролога. Связи же со всеми остальными редакциями Жития и с «Похвальными словами» были опосредованными и обусловлены, в свою очередь, особенностями редакций ВМЧ и Пролога, которые также можно объяснить характером использования их непосредственных источников. Доказательств прямого обращения Димитрия к привлекаемым в процессе анализа текстам житийных редакций и «Похвальных слов» обнаружить не удалось, что, однако, по-видимому, само по себе не отрицает необходимости подобного анализа для достаточно полного решения вопроса о взаимосвязи димитриевской редакции Жития с разными рукописными редакциями памятника и другими произведениями, посвященными памяти Соловецких подвижников.

Не меньший интерес представляет также вопрос о характере использования Димитрием указанных источников. Анализ показал, что в данном случае, очевидно, можно говорить о своеобразной творческой компиляции, комбинировании двух источников, дополнении их одного по другому. Выводы о том, что Димитрий комбинировал свои источники, исходя в каждом конкретном случае из собственных творческих соображений, наглядно подтверждаются таблицей, составленной на основании проведенного сопоставительного анализа трех текстов:

Эпизоды Жития у Димитрия		ВМЧ		Пролог
Житие Савватия:
1. Историческое вступление		+
2. О пребывании Савватия в Кирилле-Белозерском монастыре				+
3. О пребывании Савватия на Валааме		+
4. О решении Савватия отправиться на Соловки, описание острова		+
5. Разговор Савватия с жителями побережья		+
6. Встреча с Германом, прибытие на Соловецкий остров		+
7. Чудо с женой карельского рыболова		+
8. Рассказ о встрече с игуменом Нафанаилом, Иоанном-новгородцем о смерти преп. Савватия на Выгу		+
Житие Зосимы:
9. Вступление		+
10. Рассказ о происхождении, детстве и юности святого				+
11. О встрече с Германом и решении отправиться на Соловки		+
12. О смерти родителей Зосимы				+
13. О прибытии Зосимы и Германа на Соловки				+
14. Чудо о явлении церкви «на воздусе»				+
15. О монастырском строительстве				+
16. Об уходе Германа на побережье		+
17. О борьбе Зосимы с бесами		+		+
18. О явлении «мужей светлых»		+		+
19. О приходе рыбака Марка		+		+
20. О строительстве и освящении Преображенского собора		+		+
21. Об игуменах Феодосии, Павле, о поставлении на игуменство Зосимы		+
22. Чудо на литургии		+
23. Чудо с просвирой
24. Нет чуда о строительстве новой церкви				+
25. О перенесении мощей прп. Савватия с Выга на Соловки		+		+
26. О поездке Зосимы в Новгород, встрече с Марфой, видении на пиру, новгородскитх походах Ивана III		+
27. Об обещании блаженного Зосимы братии	+
28. О смерти и погребении прп. Зосимы	+
29. О посмертных чудесах Зосимы и Савватия	+

 

 

Использование же Димитрием в каждом конкретном случае определенного источника обусловлено, скорее всего, как было показано, стремлением отразить в своем тексте наиболее полно все имевшиеся сведения о жизни святых подвижников и достичь наибольшего соответствия с точки зрения композиции и стиля требованиям житийного жанра. Очевидно, именно последнее стремление объясняет столь последовательное использование Димитрием проложной редакции именно в Житии Зосимы, где она, как было сказано выше, представляла собой результат простого сокращения «Похвального слова» на память Зосимы Льва Филолога и потому отличалась более абстрактным стилем и усложненной структурой повествования.

Вполне закономерно, что проложная редакция Жития Савватия, представляющая собой результат последовательного сокращения житийного текста, Димитрия не привлекла, и он ориентировался в основном на ВМЧ. Таким образом, сложная история текста Жития Зосимы и Савватия в рукописях на протяжении XVI —  XVII веков, нашедшая отражение в создании его нескольких редакций и во взаимодействии с произведениями смежного жанра — «Похвальными словами» Соловецким святым, приписываемыми Льву Филологу, обусловила особенности проложной редакции Жития, а через ее посредство и редакции Жития в составе свода Димитрия Ростовского.

Димитриевское Житие Соловецких святых вобрало в себя особенности и характерные черты многих рукописных редакций и «Похвальных слов» благодаря стремлению его составителя к обобщению всех находившихся в его распоряжении сведений, вопреки его собственному указанию на то, что текст по сравнению с ВМЧ сокращен. Как было показано, произведенные Димитрием сокращения не имеют принципиального характера и не являются значительными. Может быть, помета «от Великой Минеи Четьи сокращение»как раз и указывает на то, что в ряде случаев Димитрий намеренно использовал вместо текста ВМЧ Пролог, который, по своему жанровому предназначению, должен был содержать краткий текст Жития.

В любом случае, анализ источников, использованных Димитрием в процессе подготовки текста Жития Зосимы и Савватия для своего свода, и характера работы над ними составителя показывает, но Димитрий использовал при этом не только приемы простой компиляции разных текстов, столь характерные для древнерусских книжников и переписчиков, но и приемы сопоставления и анализа, сознательного комбинирования источников, что, очевидно, является чертой сознания человека уже иной исторической эпохи, обратившегося к использованию старого накопленного опыта и традиций с точки зрения новых требований.

 

 

Примечания

1. Димитрий Ростовский. Книга Житий Святых. III четверть (март — май). Издание: Киево-Печерская Лавра. 1.1700; за 17 апреля. Л. 334 — 335.
2. Там же. Далее сноски на источники даются в тексте с указанием листа рукописи или страницы печатного издания.
3. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 190 — 203.
4. Яхонтов И. К. Жития святых севернорусских подвижников Поморского края как исторический источник. Казань, 1881. С. 13—32.
5. Дмитриева Р. П. Слово о сотворении Жития начальник Соловецких Зосимы и Савватия // Русская и армянская средневековые литературы. Л., 1982. С. 123 — 126; Значение Жития Зосимы и Савватия Соловецких как культурно-исторического источника // Армянская и русская средневековые литературы. Ереван, 1986. С. 215 — 228; Житие Зосимы и Савватия Соловецких // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л.,1988. Т. 2. Ч. 1. С. 264 — 267; Житие Зосимы и Савватия Соловецких в редакции Спиридона-Саввы // Книжные центры Древней Руси XI — XVI веков. Разные аспекты исследования. СПб., 1991. С. 220 — 225.
6. Минеева С. В. Житие Зосимы и Савватия Соловецких: история текста и стиль (по рукописям XVI — XVII веков). Автореферат диссертации кандидата филологических наук. М., 1993.
7. Дмитриева Р. П. Значение Жития Зосимы и Савватия Соловецких… С. 217 — 229;

Житие Зосимы и Савватия // Словарь книжников… С. 266.

8. Текст ВМЧ цитируется по изданию Археографической Комиссии: СПб., 1912, за 17 апреля.
9. Пролог цитируется по изданию: М., 1696, 1 четверть (октябрь — декабрь), за 27 сентября.
10. Лихачев Д. С. Соловки в истории русской культуры // Архитектурно- художественные памятники Соловецких островов. М., 1980. С. 15 — 16.
11. Дмитриева Р. П. Значение Жития Зосимы и Савватия Соловецких… С. 223 — 224
12. Лихачев Д. С. Указ. соч. С. 15 — 16.
13. Цитируется по рукописи: РГБ. Ф. 304. Собрание Троице-Сергиева монастыря. № 693. ХVI век. Л. 43.
14. Цитируется по рукописи: РГБ. Ф. 304. Собрание Троице-Сергиева монастыря. № 788. XVI век.
15. Сазонова Л. И. Проложное изложение как литературная форма // Русская старопечатная литература XVII — перв. четв. XVIII века. Литературный сборник XVII века Пролог. М., 1978. С. 26 — 63.
16. «Похвальные слова» на память преподобных Савватия и Зосимы опубликованы в «Православном собеседнике». Казань, 1859. Ч. 2. С. 229 — 240; 347 — 368; 471 — 511; Ч. 3. С. 96 — 118, 197 — 216. См. также: Субботин Н. И. Сведения о Филологе Черноризце, проповеднике XVI века // Прибавления к Творениям святых отцев. 1859. Ч. 18. С. 522 — 548; Дмитриева Р. П. К вопросу о литературной деятельности Льва Филолога // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987. С. 64 — 68.
17. Цитируется по рукописи: РГБ. Ф. 113. Собрание Иосифо-Волоколамского монастыря. № 659, первая четверть XVI века.
18. Житие Зосимы в проложной редакции цитируется по изданию 1696 года, III четверть (март — май), за 17 апреля.

 

Публикация:

Минеева С. В. Житие Зосимы и Савватия Соловецких в составе «Книги Житий святых» Димитрия Ростовского (проблемы источников). // Филевские чтения. Выпуск IX. Святой Димитрий, митрополит Ростовский. Исследования и материалы. М., 1994.  С. 53 — 74.