Степан Петрович Шевырев (1806 — 1864)

Книга С. П. Шевырева

Спасо-Яковлевский монастырь: вид со смотровой башни

Степан Петрович Шевырев (1806 — 1864)  — русский литератор, поэт, убежденный славянофил, профессор и декан Московского университета и академик Петербургской Академии наук. В 1847 году во время поездки в Кирилло-Белозерский монастырь он посетил и Яковлевскую обитель в Ростове, а позже в своих воспоминаниях рассказал об этой поездке и встрече со старцем монастыря гробовым иеромонахом Амфилохием Яковлевым, а также о росписи живописца Тимофея Медведева в Яковлевском храме.

Предлагаем вашему вниманию отрывки из его книги.

***

Ночь лишила нас возможности любоваться издали на Ростов, на его озеро, на монастырь Иаковлевский. За пять верст до города, от Песочного, как говорят, или Песоцкого, как напечатано на карте, начинается этот вид. Был час ночи. Лишь только стали мы подъезжать к самой гостинице монастыря, насупротив стен его, как тарантас мой повалился на бок. «Ось с треском пополам!..» Уж если надобно было сломаться оси, то нельзя же было сломаться ей благоразумнее, как в двух шагах от гостиницы. Случись это верст за пять от города, каково бы? Неприятное приключение не помешало мне, однако, любоваться белыми стенами, башнями и главами обители, которые, как величавые призраки, подымались в ночи передо мной.

Утро было прекрасное, солнце святило во все небо. Давно монастырский колокол призывал к молитве. Раннюю обедню выслушал я в приделе Св. Иакова, строенном на иждивении графини А. А. Орловой. Церковь потому и называется Орловской. Убранство ее великолепное. Вся она расписана ярославским мастером Медведевым. На потолке изображен Собор всех святых. Характер живописи итальянский. След академического влияния прошел везде. Ведь есть же у нас поприще для художников. Благочестивые вельможи платят богато. Церковь своими превосходными преданиями предлагает богатейшее содержание. Художники не скованы ни требованиями, ни особенными условиями. Искусству дана свобода. Отчего же нет великих произведений? От того, что одно подражание не создаст их. Нужен свой дух, своя жизнь.

На паперти вы поклонитесь гробницам Амфилохия гробового и Иннокентия архимандрита, недавно почившего. Войдя в главный собор, я вспомнил мое детство, когда в первый раз с благоговением преклонялся перед ракой святителя Димитрия. Тогда был 1818 год, год вступления моего в Университетский пансион. Помню святое, изможденное лицо семидесятилетнего старца Амфилохия, который тогда благословил меня. В 1824 году скончался он, как значится на его гробнице, у которой горит перед образом неугасимая лампада.

С монастырской колокольни я любовался утренним видом на озеро Ростовское, или Неро. Оно цвета темного, не так как Плещееве. Сорок сел прилегает к нему кругом. Храмы их возвышаются отовсюду. Между ними село Поречье, с высокой колокольней, лежит все в цветущих садах и зеленеющих огородах. Город Ростов тянется по озеру на далеком пространстве. Он построился раздольно, как все наши древние города. Двадцать две церкви составляют его благолепие. В середине озера виден остров, покрытый травой. Он принадлежит девичьему монастырю. Сенокос простирается и сюда. […]

После вечерни в соборе монастыря Иаковлевского достопочтенный отец архимандрит Поликарп пригласил меня к себе. Покои, в которых он живет, старинные, строенные еще Амфилохием в конце прошлого столетия. В них замечательно собрание портретов. В одной комнате вы находите портрет святителя Димитрия, с которого пишутся иконы его, также портреты Варлаама Ясенского (Ясинского) и Лазаря Барановича, двух седовласых старцев, величавой и доброй наружности. В зале — портрет Стефана Яворского, черноволосого, с выразительной южной физиономией, писан каким-то живописцем Стефаном; внизу стихи, воспевающие дружбу Яворского со святителем Димитрием. В кабинете отца архимандрита замечательны портреты: Саввы Туптало, малороссийского сотника, отца святителя Димитрия, погребенного в киевском Кириллове монастыре, и Тимофея Архипова, который был иконописцем при дворе царицы Прасковьи Феодоровны, матери императрицы Анны Иоанновны, оставил иконопись, перешел к юродству, продолжал все-таки жить в доме у царицы и преставился в 1731 году. Последний портрет написан довольно искусно.

Ризница монастырская помещена прекрасно. Примечательнейшее в ней относится к памяти святителя Димитрия. Здесь митра, найденная на голове его, когда открыты его мощи; платок, положенный с ним во гробе; слово, его рукой написанное и говоренное в Москве, но когда уже он был на ростовской пастве; полотенце, присланное ему в дар Цареградским Патриархом Филофеем; великолепные покровы, драгоценные сосуды —   дары благочестия русских государей. Библиотека при ризнице состоит из одних только печатных книг. Рукописи сочинений святителя не сохранились здесь потому, что он завещал предать их земле вместе с своим телом, а многочисленная его библиотека отослана была в Москву, для присоединения к патриаршей.

В сараях монастырских хранится древняя колесница святителя Димитрия, в которой езжал он по городу, благословляя народ. Она устроена не совсем удобно, но так чтобы митрополит мог быть совершенно открыт и виден всему народу. Знамения креста осеняют экипаж внутри и с боков. Теперешний хозяин обители намерен выставить эту замечательную колесницу в одной из галерей ограды монастырской, на месте более видном.

Не могу забыть получасу, проведенного мной на угольной башне монастыря со стороны московской дороги. Солнце начинало склоняться к западу, но было еще довольно высоко. Озеро ровным зеркалом расстилалось под стенами обители. Полосы, то голубые, то серебряные, то темные, рисовались по его поверхности. Вдали виднелся зеленый остров: инокини в лодках подплывали к нему для уборки сена. Благолепные храмы обители Иаковлевской возвышались прямо перед нами; красивая ограда с своими разнообразными башенками и галереями облегала их ровным четвероугольником. Игривая и легкая архитектура их согласовалась с веселым впечатлением окружающей природы. Монахи убирали сено по огромному двору монастыря. Вдали виднелся, вдоль озера, древний город Ростов. Все обители и церкви, память которых соединена с самыми древними христианскими преданиями Ростова, ясно обозначались отсюда.

Как прекрасна природа в этом окружении святыни! Благословение Божье и чистая красота ее дружатся в мысли созерцателя. И сама природа как будто преображается, и благословение Божье, сообщаясь нам через красоту ее, становится доступнее земным нашим чувствам. Отсюда объясняю, почему основатели монастырей любили красивые места. Святая вера наша исполнена сочувствия к природе, как к Божьему созданию. В словах Божественного Учителя сколько прекрасных образов, из нее взятых! Только Сам Творец полевой лилии мог выразиться об ней так, что и Соломон во всей славе своей никогда так прекрасно не одевался.

Печатается по изданию:

Шевырев С. П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора Шевырева в 1847 году. Т. 1-2. М., 1850.

Публикация:

Шевырев С. П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора Шевырева в 1847 году. Т. 1-2. М., 1850.