Меню
Муравьев А. Н. Житие святителя Димитрия Ростовского. Глава из книги «Жития святых Российской Церкви, также иверских и славянских», 1859. — стр.4
Подвиги против раскола
При всех своих занятиях святитель по возможности обозревал свою паству и при вторичном посещении города Ярославля в 1704 году торжественно переложил мощи св. князей Феодора Смоленского и чад его Давида и Константина в новую раку, устроенную усердием граждан, отчасти и его собственным. По любви своей ко всем угодникам Божиим уделил он и себе малую часть мощей их на благословение.
Рака с мощами святых князей Феодора и чад его Давида и Константина, Ярославских чудотворцев, в Ярославском Успенском кафедральном соборе
Посетив опять на следующий год Ярославль, он был озабочен вразумлением некоторых из числа меньшей братии его обширной паствы. Их встревожило повеление царское о брадобритии, потому что они по слепоте своей почитали лишение бороды за искажение образа Божия. Святитель сам рассказывает, как однажды при выходе из собора после литургии два нестарых человека остановили его с вопросом, как повелит им поступить, потому что они предпочитают положить лучше головы свои на плаху для отсечения, нежели бороды. Не приготовленный к ответу св. Димитрий спросил только у них: «Что отрастет, голова ли отсеченная или борода?» — и на их ответ: «Борода», — сказал им в свою очередь: «И так лучше вам не щадить бороды, которая столько же раз отрастет, сколько ее будут брить; голова же отсеченная — только в воскресение мертвых». После такого вразумления увещевал он и сопровождавших его граждан покоряться во всем предержащей власти по слову апостольскому и не в зримом, внешнем, образе разуметь подобие Божие. Впоследствии написал он по сему предмету целое рассуждение, которое было неоднократно печатаемо по воле государя. Это был первый опыт состязания его с раскольниками, ему неизвестными до пришествия из Малороссии.
«Аз смиренный не в сих странах рожден и воспитан, — писал он, — не слышал никогда о расколах, в стране сей обретающихся, ни о разнице вер и нравах раскольничьих; но уже здесь по Божию изволению и по указу государя жить начав, услышал многое». Тогда же для назидания своей паствы кроме устного проповедания слова Божия написал он катехизические наставления в более доступном виде. Под именем «Вопросов и ответов о вере», также «Зерцало православного исповедания» и еще «Двенадцать статей о пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа».
Реформы Петра (запрет на бороды и традиционную одежду). Худ. Г. фон Урлауб.
Объявление указа Петра Великого считать новый год с 1 января. Неизвестный художник.
Были у него и другие заботы о благосостоянии вверенного ему духовенства по случаю переписи для распределения в военную службу детей священно- и церковнослужителей, так как тогда великая была нужда в людях всякого звания для тяготевшей над Россиею Шведской войны. Неутешительно было и оскудение архиерейского дома, потому что все вотчины состояли под Монастырским приказом, но и то немногое, чем мог пользоваться святитель, употреблял он на училища и убогих.
До чего доходило собственное его убожество, видно из его письма к Феологу. Он извиняется, что не имеет лошадей, дабы привезти его к себе, ибо и сам чуть не пешком бродит: «Ни коня, ни всадника, оскудели овцы, и лошадей нет». Впрочем, как он впоследствии выразился в своем завещании: «С тех пор как принял на себя иноческий образ и обещал Богу нищету произвольную, даже до приближения ко гробу не собирал я имения, кроме книг святых; ни злата, ни серебра, ни излишних одежд, кроме самых нужных, но старался соблюсти нестяжание и нищету иноческую духом и самым делом, полагаясь во всем на промысел Божий, никогда меня не оставлявший».
Но здоровье его, истощенное многими трудами, час от часу оскудевало, и это его побудило написать свою духовную пред Пасхою 1707 года. За год пред тем посетил он еще однажды Москву, куда был вызываем на череду совещаний, как то бывало при патриархах, и там много говорил поучений церковных. Опытность его была весьма полезна для друга его, местоблюстителя Стефана, к нему обращались и отдаленные архиереи, привлеченные его славою как духовного писателя и витии. Митрополит Казанский Тихон, перенесший в кафедральный собор свой мощи святителя Гурия, просил составить для него службу и похвальное слово, что исполнил св. Димитрий с тою же любовью, с какою писал самые Жития святых. Он составил для Казани еще две службы — в честь чудотворной иконы Богоматери и святых мучеников Кизических — которые и доселе там совершаются.
Девять Кизических мучеников. Икона. Последняя треть XVIII в. Центральная Россия. 29 х 25 см. Собрание музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева
Душа его, проникнутая помазанием Духа Святого, часто изливалась в кратких духовных творениях, исполненных умиления, которое, истекая из столь благодатного источника, спасительно действовало на читателей. Таковы труды его: «Врачество духовное на смущение помыслов, от разных книг отеческих вкратце собранное» и «Апология в утоление печали человека, сущего в беде и озлоблении», и еще «Внутренний человек в клети сердца своего уединенно поучающийся втайне». Самое их название уже выражает внутреннее достоинство. Умилительна его «Молитва исповедания к Богу повседневного от человека, полагающего спасения начало» и «Исповедание общее грехов, глаголемое пред иереем», которое влагает он в уста каждому человеку, не имеющему довольно смелости выразить их добровольно. Возвышенно размышление святителя о причащении Святых Тайн, в созерцание коих любил часто погружаться. Он еще оставил нам краткое о них воспоминание, на каждый пяток, вместе с трогательным «Целованием язв Господа нашего Иисуса Христа» с богомысленным им поклонением и «Плачем на погребение Христово». Тут ясно слышится голос души в созерцании спасительных страданий Спаса своего, сопутствующей ему от Гефсимани до Голгофы, души, которая по любви своей к Распятому может воскликнуть вместе с апостолом: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал 4:14).
Иногда любовь сия изливалась в слезах скорби. Видя бездыханным Источник жизни, взывает: «Камо грядеши, несомый, сладчайший Иисусе? Камо от нас грядеши, надежда и прибежище наше? Камо, Свете наш, заходиши от очию нашею? Незаходимое Солнце, како познаваеши свой запад?
Не браните нам, детем, приходити ко Отцу, аще уже и умершу. Не браните чадом поплакати о общем всех Родителе, иже породил есть нас Кровию Своею. Дадите поне малые излияти слезные от очес капли над тем, иже от всего тела для нас изобильные источи крове своея потоки, от ребр же с кровию воду».
Еще одно духовное назидательное творение приписывается святителю Ростовскому по глубокому чувству веры и благоговения, коим оно исполнено. Это «Алфавит духовный, или Лестница восхождения духовного, разделенная на 33 ступени по числу лет Господних», в подражание высокому творению Лествичника Синайского. Но сам Димитрий относил оное великому подвижнику Исаие Копыстенскому,1 который, подобно древнему Илариону Печерскому, из пещер Антониевых взошел на кафедру Киевскую. Однако и доселе общее мнение украшает его именем св. Димитрия.
Но так как ревностный труженик при всех своих пастырских заботах не мог оставаться долго без постоянного труда, то по окончании многолетнего своего подвига Житий святых почувствовал потребность в такой книге, которая бы могла знакомить читателя с судьбами Церкви в древние ее времена. Он решался составить Летопись, или Священную историю, в таком виде, чтобы служила руководством для проповедников. Смиренно сообщил он новую мысль свою другу местоблюстителю: «Под названием и образом Летописца желал бы я некие полезные нравоучения писать, дабы не только историями увеселять читателя, но и нравоучениями учить. Сие есть мое намерение если не для других (ибо кто я, чтобы учить ученых мужей), то, по крайней мере, для меня самого». Ревностно начал он собирать для сего предмета летописи церковные: славянские, греческие, латинские — и обращался с просьбою в Москву к Феологу, дабы пополнил ему недостаток хронографов ростовских.
«Келейный летописец» св. Димитрия Ростовского. Рукопись середины XVIII в. из собрания А. П. Горского
По мере того, как подвигалась Летопись, он пересылал труд свой митрополиту Стефану на рассмотрение, смиренно прося его рассудить, будет ли на пользу святой Церкви или нет, благодаря искренно за все его замечания. Но в то же время и сам укреплял духовно Местоблюстителя патриаршего на его трудном поприще: «Молю, сколько могу, Господа крепкого и сильного, да укрепит ваше архиерейство в ношении столь тяжкого креста. Не изнемогай, святителю Божий, под таковыми тяжестьми! Ветвь под тяжестью всегда плоды приносит. Не мни труды свои тщетными пред Богом, глаголющим: «Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии» (Мф 11:28). Велико воздаяние понесшим тяготу! Не суть суетны, ими же благоразумно управляется корабль Церкви Христовой во время стольких бурь. Ублажаете, преосвященство Ваше, уединение, ублажаю и я. Но и святого Макария Египетского рассуждение не худо, который о пустынниках и о труждающихся во градех и для людской пользы пишет так: «Они, пустынножители, имуще благодать, о себе только пекутся; иные же, учители и слова Божия проповедники, души других просветить тщатся. Эти других много превышают». Подвизайся о укрепляющем Вас Иисусе, подвижниче Христов! Бремя это не по случаю какому наложися Вашему святительству, но смотрением Божиим; зато и венец праведного воздаяния ждет вас; иго Христово благо носить, буди и бремя Его вам легко».
Однако, несмотря на все усилия св. Димитрия, летописный труд его не был доведен до конца, частию по его болезни, а частию от настоятельных нужд епархии, хотя и желал он весьма окончить Священную историю, как это видно из его письма к Феологу: «На что мне, бессильному, надеяться? Страх смерти нападает на меня… а дело книгописное как останется? Будет ли кто охотник приняться за него и вершить? А еще много надобно в том деле трудитися: годом его не свершишь и другим годом насилу к свершению поспеть. А конец при дверех, секира при корене, коса смертная над главою. Увы мне! Не жаль мне ничего, да и нечего жалеть, богатства не собрал, денег не накопил, едино мне жаль то, что начатое книгописание далеко до совершения, а еще и о Псалтыри помысл бывает. Думка за морем, а смерть за плечами». Летописец остановился на шестом столетии четвертой тысячи лет.
Другой, более необходимый труд предстоял ему пред исходом жизни: направить к истине совращенные умы некоторых из своей паствы. Вскоре после Пасхи 1708 года святитель узнал, что в его кафедральном городе и других городах и селениях кроются лжеучители. Священник ростовский донес ему, что один из его прихожан не хочет воздавать должного чествования ни святым иконам, ни мощам, и святитель из личного разговора убедился в его закоснелости, когда хотел пастырски его вразумить. Скиты раскольнические из лесов Брынских в пределах Калужских проникли в его епархию, которой угрожали с другой стороны своим лжеучением костромские и нижегородские скиты. Раскольники сманивали легковерных, особенно из числа женщин. Не видя в своем духовенстве людей, способных действовать против угрожающего раскола, решился он сам подать благой пример и сильное оружие против нелепых толков. Простым вразумительным словом объяснял он народу вредное на них влияние брынских лжеучителей и неосновательность их мнений и как истинный пастырь не стеснялся никакими светскими отношениями, когда должен был стоять за правду.
«Розыск о раскольничей брынской вере» св. Димитрия Ростовского. 1713 год. Скоропись
Священник его епархии явился защитником мнений раскольничьих. Святитель после строгого исследования отрешил его от должности и велел как вдовому искать себе место где-либо в монастыре, но виновный тайными путями нашел доступ к царице, и она ходатайствовала за него перед св. Димитрием. Тогда блюститель Православия представил царице весь ход незаконного дела и смиренно просил ее не гневаться за то, что не может изменить своего решения. «Много было мне от него досады, — писал он, — пред многими людьми хулил мое смиренное имя, нарицал меня еретиком, и римлянином, и неверным, все то ему прощаю Христа ради моего, иже укоряем противу не укоряше и стражда терпяще. Взирая на незлобие Спаса моего, тому попу простил и священства не запретил, и дал ему волю избрать себе где место, в монастыре коем-либо постричься. Но гнева Божия на себе боюся и того, что волка в одежде овчей пущу в стадо Христово погублять души людские раскольническими учениями. Молю Ваше царское благородие, не положите гнева на меня, богомольца своего, что не могу соделать вещи невозможной».
Узнав, что расколоучители усилились особенно в Ярославле, он сам туда поехал в ноябре 1708 года и убедительным словом проповедовал о неправости веры раскольничьей и истине Православия в защиту знамения честного Креста. Не довольствуясь живым словом, начал он составлять письменные обличения мнений раскольничьих и для сего отложил дело летописное, которое столько его занимало, помышляя в себе, как писал он к Феологу, что «Бог не истяжет его о летописи; о том же, если молчать буду против раскольников, истяжет».
Кирилло-Афанасьевский монастырь, основанный в 1615 г. Открытка начала XX в. В этой обители неоднократно бывал св. Димитрий во время посещений Ярославля
Святитель, как бы предчувствуя, что и году жизни ему не оставалось, поспешил делом так, что к Великому посту оно совсем почти окончилось. Это был его знаменитый «Розыск о Брынской вере», или полное обличение против раскольников. Последний труд, которым подарил он отечественную Церковь, как твердый щит от лжеучения, которым хотел оградить паству и после своей кончины. Изумительно, с какою быстротою написал он столь многосложную книгу, собирая отовсюду изустные верные сведения о сектах и толках раскольничьих от людей, живших по их скитам и обратившихся к истине. Благой пример святителя воздвиг и нового подвижника против раскольников в лице Питирима, бывшего строителя Переславского, который послан был действовать против них на Кержач и многих обратил впоследствии. Св. Димитрий искал сведений против раскола и в Москве, у своих ученых друзей, прося их тщательно рассмотреть священную утварь соборов, могущую служить обличением неправды.
Даже в последних своих письмах постоянно извещал он Феолога о новом своем сочинении, которое занимало всю его деятельность, хотя и скучал такого рода прениями и надеялся довершить оное к светлому празднику, жалуясь только на недостаток писцов. Сею книгою окончились письменные собственно труды святителя на сорокадвухлетнем иноческом его поприще и семилетнем святительстве в Ростове. Повторяя вместе с Давидом: «Пою Богу моему, доколе существую»,2 — он говорил, что мы долженствуем что-либо делать во славу Божию, да час смертный не в праздности нас застанет, и помышлял возвратиться к своему Летописцу, если Бог поможет его немощи. Но она его одолела на пятьдесять восьмом году от рождения, ибо силы его, изнуренные многолетними трудами, более и более оскудевали, и уже за год до своей кончины писал он в Москву к своим друзьям: «Бог весть, могу ли начатое совершить? Понеже часто и мои недугования перо пишущее от руки отъемлют и писца на одр повергают, гроб же очам представляют, а к тому очи мало видят и очки не много помогают, и рука пишущая дрожит, и вся храмина тела моего близ разорения».
Таковы были подвиги святительские св. Димитрия, но кто исчислит его келейные подвиги? Ибо он был бодрый молитвенник и постник, и как писаниями своими внушал другим заповедь поста и молитвы, так и собою подавал пример к исполнению оных. Во все дни пребывал он в воздержании, вкушая мало пищи, кроме праздников, а в первую неделю Четыредесятницы однажды только разрешал себе пищу, в Страстную же неделю — только в Великий четверток и тому же научал своих присных. Он советовал им при каждом ударении часового колокола памятовать час смертный, ограждая себя крестным знамением с молитвами «Отче наш» и «Богородице». Приходивших к нему в келью не отпускал без назидания и благословения малыми иконами и все свои небольшие келейные доходы употреблял на добрые дела, промышляя о вдовах и сиротах. Часто при раздаче милостыни ничего не оставалось у самого для потребы житейской. Нередко собирал он в свою Крестовую палату нищих, слепых и хромых, раздавая им одежду вместе с хлебом, ибо он, подобно Иову, был оком слепых, ногою хромых и утешителем своей паствы.
Ростовский кремль, интерьер Белой палаты после реставрации и экспозиция Музея церковных древностей. Фотография И.Ф. Барщевского. 1884 год. В этой палате св. Димитрий встречал гостей. Вероятно, в ней же он потчевал нищих, о чем пишет его житие
Непрестанно ожидая своего исхода по умножению болезни и опасаясь, чтобы не стали искать после его кончины мнимых богатств, святитель за два года до кончины написал свою духовную, в которой излилась пред Богом и человеками вся его высокая христианская душа, исполненная любви к ближним и глубочайшего смирения:
«Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь. Се, аз смиренный архиерей Димитрий, митрополит Ростовский и Ярославский, слушая гласа Господа моего, во святом Евангелии глаголющего:» Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Мф 24:44), ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими (Мк 13:35 — 36). Того гласа Господня слушая и бояся, еще же и часто болезнями одержим бывая, и день от дня изнемогая телом, и чая на всяко время оного Господом глаголанного нечаянного часа смертного, и по силе моей приуготовлялся ко исходу от жизни, стараюсь этой духовною грамотою моею сообщить всякому, кто пожелает по кончине моей взыскивати имущества моего келейного, чтобы не трудилися, не спрашивали служивших мне Бога ради, где мое сокровище и богатство, поскольку с юности моей не собирал (это не тщеславясь реку, но да искателем моего по мне имения сообщу). С тех пор как принял святой иноческий образ и постригся в Киевском Кирилловом монастыре в осемьнадесятое лето возраста моего и обещал Богу нищету извольную иметь, от того времени до приближения моего ко гробу не стяжал имения, кроме книг святых, не собирал злата и серебра, не имел излишних одежд, ни каких-либо вещей, кроме самых нужных, но нестяжание и нищету иноческую духом и самым делом по возможному соблюсти тщался. Не пекся о себе, но возлагался на промысл Божий, который никогда меня не оставлял. Входящие же в руки мои от благодетелей моих подаяния и келейный приход, те истощались на мои и на монастырские нужды, бывшие в игуменах и архимандритах, такожде и во архиерействе не собирал келейных приходов, но направлял на нужды нуждных, как Бог повелел. Никто же пусть не трудится по смерти моей, ища какового либо келейного моего собрания, ибо не соберете, что оставляю, даже и на поминовение, да нищета иноческая явится Богу. Верую, так приятнее Ему будет, нежели бы многое собрание было раздаваемо. И если меня, такого нищего, никто не захочет обычному предать погребению, молю тех, кто помнит о смерти своей, да отвлекут мое грешное тело во убогий дом, и тамо между трупиями да бросят. Аще же владычествующих изволение повелит меня, умершего, погрести по обычаю, то молю христолюбивых погребателей, да погребут меня в монастыре св. Иакова, епископа Ростовского, в углу церковном, где было мне знамение, о сем челом бью. Кто изволит безденежно помянуть грешную мою душу в молитвах своих Бога ради, таковый и сам да поминовен будет во Царствии Небесном. Требующий же за поминовение мзды, то молю, да не поминает меня, ничего на поминовение не оставившего. Бог же да будет всем милостив, и мне, грешному, во веки. Аминь.
Таковой мой завет: это моя духовная грамота, о имении моем известие. Аще же кто известию сему не имея веры начнет со испытанием искати по смерти моей злата и сребра, то если и много потрудится, ничто же обрящет, и судит ему Бог».
Св. Димитрий объявил завещание свое заблаговременно другу своему, Местоблюстителю патриаршему Стефану, и они положили между собою взаимный обет, чтобы тот из них, кто переживет другого, совершил погребальную службу над усопшим собратом. Стефану, младшему по годам и бодрому по силам, досталось воздать сей последний долг своему другу. За несколько дней до кончины св. Димитрий, услышав, что благочестивая царица Параскева Феодоровна собирается в Ростов для поклонения чудотворной иконе Богоматери, которую должны были принести из Толгской обители, сказал казначею своему иеромонаху Филарету, предвещая ему свою кончину: «Грядут в Ростов две гостьи, Царица Небесная и царица земная, токмо я уже видеть их здесь не сподоблюся, а надлежит к принятию оных готову быть тебе, казначею».
Часовня в кедровой роще Толгского монастыря на месте обретения Толгской иконы Божией Матери. Фотография С. М. Прокудина-Горского
За три дни до преставления начал он изнемогать, однако в день своего Ангела, св. великомученика Димитрия Солунского, служил по обычаю литургию в соборной церкви, но уже не в силах был говорить поучение. Один из певчих читал приготовленное им по тетрадке, святитель же сидел в царских дверях, изменившись в лице от тяжкой болезни. Несмотря на то он принудил себя присутствовать и при обычной трапезе в Крестовой палате, хотя ничего не вкушал.
На другой день приехал из Переславля преданный ему архимандрит Варлаам и был принят им с любовью. Во время их духовной беседы прислала бывшая кормилица царевича Алексея Петровича инокиня Евфросиния из роду Казинских,3 жившая близ архиерейского дома, просить святителя, чтобы навестил ее болящую. Изнемогающий сам от болезни отказался идти, хотя и много уважал ее добродетельную жизнь, но она вторично прислала убедительно просить, чтобы хотя на краткое время посетил ее. Подвигнутый советом архимандрита, который полагал, что малое движение будет ему полезно, святитель решился исполнить желание благочестивой инокини после вечернего пения, но уже с трудом мог дойти обратно до своей кельи. Он поручил казначею своему угостить архимандрита, а сам, поддерживаемый служителями, немалое время ходил по келье, думая облегчиться от удушливого кашля.
Потом велел призвать к себе в келью певчих, чтобы еще раз усладить слух свой духовным пением гимнов, которые сам некогда составил, как-то: «Иисусе мой прелюбезный!», «Надежду мою в Бозе полагаю!», «Ты мой Бог, Иисусе, Ты моя радость!» Во все время пения внимательно слушал св. Димитрий, прислонясь к печке и греясь духовно более, нежели телом. С благословением отпустил он каждого из певчих и одного только любимого при себе удержал, который был ему усердный сотрудник, при переписке его творений. Простодушно начал ему рассказывать болезненный святитель о своей жизни, чувствуя уже ее исход, как ее провождал в юности и в совершенном возрасте, как молился Господу, Пречистой Его Матери и всем угодникам Божиим, и присовокупил: «И вы, дети, молитесь так же». Наконец сказал: «Время и тебе, чадо, идти в дом свой». Когда же певчий, приняв благословение, хотел удалиться, святой проводил его до самых дверей и поклонился ему почти до земли, благодаря его за то, что много трудился, переписывая его сочинения. Содрогнулся певчий, видя столь необычайное провождение своего пастыря и с благоговением сказал: «Мне ли, последнему рабу, так покланяешься владыко святой?» И с кротостью опять сказал ему смиренный владыка: «Благодарю тебя, чадо», — и возвратился в келью. Певчий же, заплакав, ушел в дом свой. Тогда святитель велел разойтись всем своим служителям, сам же, заключившись в особой келье, как бы для того, чтобы несколько отдохнуть, пребыл на молитве до своего преставления.
На рассвете взошедшие служители нашли его на коленях, как бы молящегося, но какою печалью исполнилось их сердце, когда увидели его уже усопшим на молитве. Ударили трикратно в большой колокол. Певчий, еще накануне с ним беседовавший, услышав сей горестный глас святительского преставления, немедленно прибежал в архиерейские палаты и еще застал пастыря своего и отца, стоящим на коленях в том положении, в каком предал праведную душу свою Богу.
Усопший облачен был в святительское одеяние, которое сам себе приготовил, и вместо возглавия положены были ему, по благовременному его приказанию, разные его сочинения, вчерне писанные его рукою. Тело усопшего пастыря вынесено было в крестовую его церковь Всемилостивого Спаса, что на сенях, близ той кельи, где он скончался. Когда огласилось в Ростове о преставлении доброго и чадолюбивого пастыря, почти весь город стекся к честному его телу и поднялся горький плач народный о добром пастыре, учителе и заступнике, оставившем сиротами свою паству.
В тот же день благочестивая царица Параскева с тремя дочерьми-царевнами, Екатериною, Параскевою и Анною Иоанновными, прибыла после обедни в Ростов и весьма сокрушалась, что не удостоилась получить благословение святого перед его исходом. Она велела отслужить соборную панихиду над усопшим и пошла на встречу чудотворной иконе в Богоявленский монастырь, откуда принесена была с торжеством в Ростовскую соборную церковь, дабы главная святыня осиротевшей епархии осенила усопшего пастыря. Туда же в присутствии царицы с подобающею честью перенесено было тело святительское, и вторично совершена соборная панихида в ее присутствии. Такую почесть судил Господь воздать блаженному своему угоднику!
Ростовский Успенский собор и звонница на открытке 1913 г., выпущенной в Москве. В этом соборе находился гроб с телом св. Димитрия. В перенесении его из домовой архиерейской церкви Спаса на Сенях участвовала царица Прасковья Федоровна с тремя дочерьми
Завещание его было немедленно послано в Москву в Монастырский приказ, и во исполнение его предсмертного желания велено было в Яковлевском монастыре приготовить могилу в соборной церкви Зачатия Богоматери в углу с правой стороны и выстлать ее камнем. Но по небрежению могильщиков, не без особого, впрочем, промысла Божия, не была выстлана камнем могила, а только сделан сруб деревянный, который от сырости скоро сгнил, и это послужило впоследствии к обретению мощей святителя.
Около месяца пребывало тело св. Димитрия в соборной церкви нетленно, и во все сие время совершались над ним панихиды всенародные. Уже в последних числах ноября прибыл в Ростов Местоблюститель патриаршего престола митрополит Стефан исполнить данный им обет другу и когда вошел в кафедральный собор, много плакал над гробом усопшего. Тогда настоятели монастырей ростовских, соборные священники и многие из почетных граждан приступили к митрополиту, умоляя его погрести тело любимого ими святителя в соборной церкви подле его предместника Иоасафа, где и всегда погребались митрополиты ростовские. Но Местоблюститель патриарший не решился изменить воле своего друга. Он сказал просящим: «Так как при самом вступлении своем на епархию Ростовскую преосвященный Димитрий предварительно сам избрал себе место упокоения в Яковлевском монастыре, то имею ли я право изменить оное?»
В назначенный для погребения день, 25-го ноября, Местоблюститель патриарший отслужил торжественную литургию в кафедральном соборе и надгробное пение со всеми священнослужителями города Ростова, причем сказал приличное слово в память усопшего. Потом, в сопровождении всего клира и народа со многим плачем и чрезвычайным торжеством перенесено святое тело в Яковлевский монастырь, где и положено, по завещанию, в правом угле соборной церкви, и надгробные стихи написаны были самим Местоблюстителем Стефаном.
Воскресенский надвратный храм и Успенский собор Ростовского архиерейского дома, откуда гроб с телом св. Димитрия был перенесен в Спасо-Яковлевский монастырь. Фотография С. М. Прокудина-Горского
Замечательно по любви святителя к воспоминанию Страстей Господних стечение дней для него значительных: скончался он в день пятничный, вскоре после своего тезоименитства, и погребен месяц спустя, также в день пятничный, посвященный памяти Распятия Господня; и обретение святых мощей его случилось также в день пятничный, ибо сей великий подвижник, собиравший в течение своей жизни на пользу всего православного христианского рода жития святых, написанных на небесах в книге вечной, и сам вскоре после своего отшествия от сей маловременной жизни удостоился быть вписанным вместе с ними в той же вечной книге перстом Божиим и увенчаться венцом нетления.
После 42 лет, протекших от его погребения, 21-го сентября 1752 года, при разобрании опустившегося помоста в церкви Зачатия Богоматери обретены были нетленными его святые мощи в сгнившем гробе, равно как и святительская его одежда. И от них, как от благодатного источника, начали истекать исцеления одержимым различными болезнями: слепые прозирали, немые говорили, расслабленные двигались и бесы изгонялись молитвами, совершавшимися при святых мощах. Внимая сим ясным указаниям Божественного промысла, Святейший Синод по освидетельствовании святых мощей и бывших чудес причислил святителя Димитрия к лику новоявленных чудотворцев российских 22-го апреля 1757 года.
Преемнику его по кафедре Ростовской митрополиту Арсению поручено было составить жизнеописание святого, а службу ему написал Амвросий, епископ Переславский, впоследствии архиепископ первопрестольной столицы, где мученически окончил дни свои. В следующем году благочестивая императрица Елисавета по усердию к святителю устроила для мощей его серебряную раку, а в 1763 году императрица Екатерина после своего царского венчания пешком совершила путешествие из Москвы в Ростов для поклонения мощам св. Димитрия и переложения их в приготовленную раку, которую сама несла вместе с архиереями при торжественном обхождении храма. Такая царственная почесть была опять воздана угоднику Божию.
Венчание на царство Екатерины II 22 сентября 1762 г. Миропомазание. Гравюра А. Я. Колпашникова. Последняя четверть XVIII в. Поклонение мощам св. Димитрия Ростовского стало первым паломничеством императрицы после ее восшествия на престол
Совершаются и доселе благодатные исцеления при мощах святителя, над которыми уже в наше время 40 лет неусыпно бодрствовал другой подвижник, гробовой старец иеромонах Амфилохий,4 оставивший по себе благую память и возлегший, как бы на страже, у порога церковного того храма, где покоятся мощи святителя. Там же в преддверии почивает и его благочестивый племянник архимандрит Иннокентий,5 долго бывший настоятелем Яковлевской обители.
Прославим Господа, по неизреченной своей милости проявившего столько благочестия уже во дни наши в смиренном граде Ростове и прославившего там многими чудесами нового великого светильника Российской земли, который является скорым помощником для призывающих его святое имя. Молитвами сего великого православия ревнителя и искоренителя расколов, целебника Российского и цевницы духовной, уцеломудряющей всех своими писаниями, да сподобимся и мы быть написанными в книге жизни Агнца Божия вместе со всеми от века Ему угодившими, к лику коих причислен и святитель Ростовский Димитрий.
Святой Димитрий Ростовский. Икона. Конец XVIII в.
